Пожелания: Заголовок темы должен кратко и понятно отражать её суть. Ваше имя не должно повторять уже зарегистрированные имена »»». Оскорбления в нашем союзе неприемлемы.
Чтобы разобраться в задачах и структуре Форума, прочтите прежде всего темы:
Отправлено: 05.10.07 20:33. Заголовок: Пушкин - универсальный автор
Ну с Богом. Говорить о творчестве Пушкина всегда интересно, ибо Александр Сергеевич - творец универсального жанра. Мне всегда вспоминается, как граф Алексей Кириллович Разумовский обратился к Сергею Львовичу: "Я бы желал, однако же, образовать сына вашего к прозе". "Оставьте его поэтом!" - пророчески с жаром возразил Державин. И Пушкин сам сделал выбор и нет жанра, в котором он бы себя не попробовал. Как Вам кажется,если бы Пушкин трудился на каком-то одном поприще, он бы больше свершил, ведь столько после него осталось незаконченного?
Понимаю, что глупо размещать целую поэму, пусть даже неоконченную, при наличии книг и ссылок. Но остановить себя не могу. Как же современно! И скоько всего "зашито" внутри!
ЕЗЕРСКИЙ 1832 I
Над омраченным Петроградом Осенний ветер тучи гнал, Дышало небо влажным хладом, Нева шумела. Бился вал О пристань набережной стройной, Как челобитчик беспокойный Об дверь судейской. Дождь в окно Стучал печально. Уж темно Всё становилось. В это время Иван Езерский, мой сосед, Вошел в свой тесный кабинет... Однако ж род его, и племя, И чин, и службу, и года Вам знать не худо, господа. II Начнем ab ovo: мой Езерский Происходил от тех вождей, Чей дух воинственный и зверский Был древле ужасом морей. Одульф, его начальник рода, Вельми бе грозен воевода, Гласит Софийский хронограф. При Ольге сын его Варлаф Приял крещенье в Цареграде С рукою греческой княжны; От них два сына рождены: Якуб и Дорофей. В засаде Убит Якуб; а Дорофей Родил двенадцать сыновей. III Ондрей, по прозвищу Езерский, Родил Ивана да Илью, Он в лавре схимился Печерской. Отсель фамилию свою Ведут Езерские. При Калке Один из них был схвачен в свалке, А там раздавлен, как комар, Задами тяжкими татар; Зато со славой, хоть с уроном, Другой Езерский, Елизар, Упился кровию татар Между Непрядвою и Доном, Ударя с тыла в табор их С дружиной суздальцев своих. IV В века старинной нашей славы, Как и в худые времена, Крамол и смуты в дни кровавы,
Блестят Езерских имена. Они и в войске и в совете, На воеводстве и в ответе Служили князям и царям. Из них Езерский Варлаам Гордыней славился боярской: За спор то с тем он, то с другим С большим бесчестьем выводим Бывал из-за трапезы царской, Но снова шел под страшный гнев И умер, Сицких пересев. V Когда ж от Думы величавой Приял Романов свой венец, Когда под мирною державой Русь отдохнула наконец, А наши вороги смирились,
Тогда Езерские явились В великой силе при дворе. При императоре Петре... Но извините: статься может, Читатель, я вам досадил: Наш век вас верно просветил, Вас спесь дворянская не гложет, И нужды нет вам никакой До вашей книги родовой... VI Кто б ни был ваш родоначальник, Мстислав Удалый, иль Ермак, Или Митюшка целовальник, Вам всё равно — конечно так, Вы презираете отцами, Их древней славою, правами Великодушно и умно, Вы отреклись от них давно, Прямого просвещенья ради, Гордясь, как общей пользы друг, Ценою собственных заслуг, Звездой двоюродного дяди Иль приглашением на бал Туда, где дед ваш не бывал. VII Я сам — хоть в книжках и словесно Собратья надо мной трунят — Я мещанин, как вам известно, И в этом смысле демократ. Но каюсь: новый Ходаковский *, Люблю от бабушки московской Я слушать толки о родне, Об отдаленной старине.
Могучих предков правнук бедный, Люблю встречать их имена В двух-трех строках Карамзина.
От этой слабости безвредной, Как ни старался,— видит бог,— Отвыкнуть я никак не мог. VIII Мне жаль, что сих родов боярских Бледнеет блеск и никнет дух. Мне жаль, что нет князей Пожарских, Что о других пропал и слух, Что их поносит шут Фиглярин, Что русский ветреный боярин Теряет грамоты царей, Как старый сбор календарей. Что исторические звуки Нам стали чужды, хоть спроста Из бар мы лезем в tiers-état, Хоть нищи будут наши внуки, И что спасибо нам за то Не скажет, кажется, никто. IX Мне жаль, что мы, руке наемной Дозволя грабить свой доход, С трудом ярем заботы темной Влачим в столице круглый год, Что не живем семьею дружной В довольстве, в тишине досужной, Старея близ могил родных В своих поместьях родовых, Где в нашем тереме забытом Растет пустынная трава; Что геральдического льва Демократическим копытом У нас лягает и осел: Дух века вот куда зашел! Х Вот почему, архивы роя, Я разобрал в досужный час Всю родословную героя, О ком затеял свой рассказ,
И здесь потомству заповедал. Езерский сам же твердо ведал, Что дед его, великий муж, Имел пятнадцать тысяч душ. Из них отцу его досталась Осьмая часть — и та сполна Была сперва заложена, Потом в ломбарде продавалась... А сам он жалованьем жил
И регистратором служил. XI Допросом музу беспокоя, С усмешкой скажет критик мой: «Куда завидного героя Избрали вы! Кто ваш герой?» — «А что? Коллежский регистратор. Какой вы строгий литератор! Его пою — зачем же нет? Он мой приятель и сосед. Державин двух своих соседов И смерть Мещерского воспел; Певец Фелицы быть умел Певцом их свадеб, их обедов И похорон, сменивших пир, Хоть этим не смущался мир». XII Заметят мне, что есть же разность Между Державиным и мной, Что красота и безобразность Разделены чертой одной, Что князь Мещерский был сенатор, А не коллежский регистратор — Что лучше, ежели поэт Возьмет возвышенный предмет, Что нет, к тому же, перевода Прямым героям; что они Совсем не чудо в наши дни; Иль я не этого прихода? Иль разве меж моих друзей Двух, трех великих нет людей?
XIII Зачем крутится ветр в овраге, Подъемлет лист и пыль несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет? Зачем от гор и мимо башен Летит орел, тяжел и страшен, На черный пень? Спроси его. Зачем арапа своего Младая любит Дездемона, Как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона. Гордись: таков и ты, поэт, И для тебя условий нет. XIV Исполнен мыслями златыми, Не понимаемый никем, Перед распутьями земными Проходишь ты, уныл и нем.
С толпой не делишь ты ни гнева, Ни нужд, ни хохота, ни рева, Ни удивленья, ни труда. Глупец кричит: куда? куда? Дорога здесь. Но ты не слышишь, Идешь, куда тебя влекут Мечтанья тайные; твой труд Тебе награда; им ты дышишь, А плод его бросаешь ты Толпе, рабыне суеты. XV Скажите: экой вздор, иль bravo, Иль не скажите ничего — Я в том стою — имел я право Избрать соседа моего В герои повести смиренной, Хоть человек он не военный, Не второклассный Дон-Жуан,
Не демон — даже не цыган, А просто гражданин столичный, Каких встречаем всюду тьму, Ни по лицу, ни по уму От нашей братьи не отличный, Довольно смирный и простой, А впрочем, малый деловой.
Сообщение: 1500
Зарегистрирован: 24.08.07
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
3
Отправлено: 30.03.08 00:43. Заголовок: Вот за это извинялся...
ПОЛКОВОДЕЦ У русского царя в чертогах есть палата Она не золотом, не бархатом богата; Не в ней алмаз венца хранится за стеклом; Но сверху донизу, во всю длину, кругом, Своею кистию свободной и широкой Ее разрисовал художник быстроокой. Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадонн, Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен. Ни плясок, ни охот,— а всё плащи, да шпаги, Да лица, полные воинственной отваги. Толпою тесною художник поместил Сюда начальников народных наших сил, Покрытых славою чудесного похода И вечной памятью двенадцатого года Нередко медленно меж ими я брожу И на знакомые их образы гляжу, И, мнится, слышу их воинственные клики. Из них уж многих нет; другие, коих лики Еще так молоды на ярком полотне, Уже состарились и никнут в тишине Главою лавровой ... Но в сей толпе суровой Один меня влечет всех больше. С думой новой Всегда остановлюсь пред ним — и не свожу С него моих очей. Чем долее гляжу, Тем более томим я грустию тяжелой. Он писан во весь рост. Чело, как череп голый, Высоко лоснится, и, мнится, залегла Там грусть великая. Кругом — густая мгла; За ним — военный стан. Спокойный и угрюмый, Он, кажется, глядит с презрительною думой. Свою ли точно мысль художник обнажил, Когда он таковым его изобразил, Или невольное то было вдохновенье,— Но Доу дал ему такое выраженье.
О вождь несчастливый!.. Суров был жребий твой: Всё в жертву ты принес земле тебе чужой. Непроницаемый для взгляда черни дикой, В молчанье шел один ты с мыслию великой, И, в имени твоем звук чуждый не взлюбя, Своими криками преследуя тебя, Народ, таинственно спасаемый тобою, Ругался над твоей священной сединою. И тот, чей острый ум тебя и постигал, В угоду им тебя лукаво порицал... И долго, укреплен могущим убежденьем, Ты был неколебим пред общим заблужденьем; И на полупути был должен наконец Безмолвно уступить и лавровый венец, И власть, и замысел, обдуманный глубоко,— И в полковых рядах сокрыться одиноко. Там, устарелый вождь, как ратник молодой, Свинца веселый свист заслышавший впервой, Бросался ты в огонь, ища желанной смерти,— Вотще! —
О люди! жалкий род, достойный слез и смеха! Жрецы минутного, поклоиники успеха! Как часто мимо вас проходит человек, Над кем ругается слепой и буйный век, Но чей высокий лик в грядущей поколенье Поэта приведет в восторг и в умиленье!
Отправлено: 02.04.08 00:25. Заголовок: Ничего не знаю про п..
Ничего не знаю про пакости. Самой было бы интересно... Может, кто просветит? Тут в реальной жизни был такой случай... Что ни в сказке сказать, ни пером описать, ни в голове не укладывается... Если кому интересно, могу сообщить только конфиденциально в эл.почте. Просттки язык не поворачивается. Скрытый текст
- участник сейчас на нашем союзе - участник вне нашего союза
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 31
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет