Пушкин

Из дневника М.А.Корфа, 1839 год

«Теперь 23-й год, что я вышел из лицея, и, следственно, 23-й год первому выпуску из этого заведения, которое в настоящем времени изменило и свою наружную физиономию, и многое во внутреннем своём назначении. Из всех моих товарищей, живых и мертвых, я до сих пор, по политической моей карьере, стал выше всех. Будущее в руках божьих! Нелюбопытно между тем было обозреть, что в эти 22 года с каждым из нас сталось. Всех нас было только 29, а какое разнообразие в житейских наших судьбах! Вот список всех с означением короткой истории каждого в той степени, в какой она мне известна. Располагаю список по порядку спальных комнат, которые мы занимали в лицее...

Иван Васильевич Малиновский. Бешеный, вспыльчивый, вообще совершенно эксцентрический, но самый благородный и добрый малый. Начал и продолжал службу в гвардейском Финляндском полку и, дослужившись до капитана, вышел в отставку полковником ещё в прошлое царствование, в 1825 году. Он переселился в деревню, в Харьковскую губернию, где был два трёхлетия уездным предводителем дворянства, женился в немолодых уже летах на дочери сенатора Пущина и теперь постоянно живёт в своей деревне. Имеет орден Владимира 4 степени.

Павел Николаевич Мясоедов. Эпитеты его в лицее были «слабоумный» и «подлец». Первый и теперь довлеет ему по справедливости, о втором - разойдясь с ним уже очень давно в общественной и частной жизни, - ничего не могу сказать. Заняв одно из самых непочётных мест в нашей выпускной лестнице, служил в армейских гусарах, кажется, до поручиков или штабс-ротмистров, имел много историй и дуэлей и, наконец, вышел в отставку, тому назад лет пятнадцать или более. Женат на побочной дочери богатого помещика Мансурова и с пропастью детей живёт в деревне верстах в двадцати от Тулы.

Граф Сильвестр Францович Броглио (или Брогли). Человек крайне ограниченный и тупой и никогда ничему не учившийся. Благодаря своему звучному эмигрантскому имени он тотчас после реставрации получил от Бурбонов орден Лилии, с которым и щеголял ещё в лицейском мундире. Выпущен был в какой-то армейский полк, но никогда в русской службе не служил, скоро после выпуска уехал во Францию и более оттуда не возвращался, прекратив и все сношения с прежними товарищами. Что он делал во Франции, и даже жив ли он теперь, мне неизвестно.

Фёдор Христианович Стевен. Финляндский уроженец, без блистательных способностей, но с основательным умом, скромный, добрый и благородный, один из лучших моих приятелей в лицее. С самого выпуска до сих пор он служил при Финляндском статс-секретариате, а на днях определен губернатором в Выборг, с пожалованием в 4 класс. Имеет 2-ю Анну и 4-го Владимира Женат на кузинке своей, дочери покойного начальника 2-го кадетского корпуса генерала Марковича. Бездетен.

Барон Модест Андреевич Корф. Способности обыкновенные. Недостаток их выкупается большим трудолюбием. Человек, про которого вообще нельзя сказать ничего особенного - ни в хорошую, ни в дурную сторону, словом, человек средний, но которому всегда и вовремя благоприятствовало необычайное счастье. Биография его как вещь примечательная, впрочем, только по видимому в ней персту божьему, частию изложена и частию изложится ещё подробно в этом дневнике Теперь он тайный советник, государственный секретарь, камергер и кавалер Анны 1-й с короною, Владимира 2-й и Станислава 1-й степени Женат на кузине, дочери умершего подполковника Корфа, имеет сына и дочь.

Сергей Григорьевич Ломоносов. Человек способный и умный, но еще более хитрый и пронырливый: в лицее по этим свойствам мы называли его «кротом». Посвятив себя с самого начала дипломатии и проведя, как Горчаков, почти всю жизнь за границей при разных миссиях, он теперь поверенным в делах в Бразилии. Действительный статский советник с Владимиром на шее. Холост.

Дмитрий Николаевич Маслов. Статский советник с 3-м Владимиром и 2-й Анною, с 2-го нынешнего августа исправляющий должность статс-секретаря в департаменте законов. Один мой выбор его в эту должность доказывает уже высокое моё о нём мнение. В лицее мы его называли по перу и по дару слова нашим «Карамзиным». Потом, служа долго в Москве товарищем председателя коммерческого суда, он умел приобрести общую любовь и уважение купечества. При всем том он имеет разные странности, делающие из него порядочного оригинала. Он женат на дочери сенатора Мертваго и имеет двух детей.

Александр Алексеевич Корнилов. Светлая голова и хорошие дарования. В лицее он ленился и притом вышел оттуда чрезвычайно молод, но после сам окончил своё образование и сделался человеком очень путным и полезным. Он служил прежде в гвардии и дошел до полковника, а потом вышел в статскую службу, с пожалованием в действительные статские советники, и назначен киевским губернатором, но по неприятности с тогдашним генерал-губернатором Левашовым вышел в отставку и уехал за границу. В прошлом году он, однако, снова вступил в службу и теперь тамбовским губернатором с лентою Станислава и предыдущими орденами. Женат на графине Толстой. Бездетен.

Барон Павел Федорович Гревениц. Человек с дарованиями, образованием и сведениями, но большой чудак, оригинал и нелюдим. Он с самого выпуска из лицея служит в канцелярии министерства иностранных дел, где дошел до чина ст. советника и до всех возможных орденов на шее, начиная от 3-го Владимира. Служба его ничтожна, и он гораздо более занимается ботаникою. Холост.

Павел Михайлович Юдин. Человек, в сущности, довольно пустой, но оригинальный, с острым языком, циничный и колкий насмешник. Карьера его совершенно одинакова с карьерой Гревеница. Вместе они вступили в канцелярию министерства иностранных дел, вместе получили все чины и ордена и вместе и теперь там служат в совершенно равных степенях. Граф Нессельроде иронически называет их «столпы министерства», хотя, кажется, на них ничего не лежит. Холост.

Сергей Дмитриевич Комовский. Человек довольно пустой и со многими странностями бесконечно смешными, но добрый малый, отличный сын и брат и верный, надежный приятель. Числясь в министерстве народного просвещения, он служил сперва в разных «мытарствах», то есть временных комитетах, комиссиях и проч., а теперь уже целый век правителем канцелярии в Воспитательном обществе благородных девиц, или попросту, секретарем в Смольном монастыре. Статский советник с 3-м Владимиром, 2-ю Анною и 3-м (теперь 2-м) Станиславом. Холост.

Михаил Лукьянович Яковлев. Добрый малый, хороший товарищ, надежный в приязненных своих сношениях, без блистательных дарований, но не без способности к делу, хороший музыкант и приятный композитор. По службе, которую он начал в московском сенате, ему сперва очень не везло; но потом, с переходом во II отделение собственной государевой канцелярии (к Сперанскому), всё поправилось. Теперь он действительный статский советник с Владимиром и Анной на шее, но занимает хотя спокойное, однако весьма малозначащее место директора типографии II отделения. Он женат на вдове генерала Игнатьева, у которой много детей от первого брака, но с ним нет.

Александр Павлович Бакунин. Взбалмошная голова, немного чему учившаяся, но человек с порядочными формами, с благородным честолюбием и с охотою к делу. Выпущен был в прежний Семеновский полк и состоял адъютантом при генерале Раевском, а по раскассировании полка перешел в статскую службу и занимал разные должности в московских губернских местах; после же жил в отставке в своих деревнях. Теперь он статский советник и новгородский вице-губернатор. Был женат сперва на девице Зеленской, а после ее смерти женился на девице Шулепниковой. Дети есть от обоих браков.

Фёдор Фёдорович Матюшкин. Чуть ли не оригинальнейшая из всех наших карьер, потому что из заведения, предназначенного преимущественно (теперь - исключительно) для гражданской службы и выпускавшего воспитанников своих в военную только в виде изъятия, Матюшкин вышел - в морскую, сделал себе в ней имя и до сих пор продолжает её с отличием. Он человек пылкий и вместе рассудительный, и жаль, что не выбрал сначала другой карьеры, где мог бы быть полезнее себе и другим. Ходил с Головниным вокруг света, участвовал в известной экспедиции Врангеля в Сибирь; имев и разные другие важные поручения, он все ещё только капитан 1-го ранга, но зато, сверх Анны и Станислава на шее и Владимира в петлице, украшен Георгиевским крестом «за 18 кампаний». Теперь он командует кораблём в Черноморском флоте. Холост.

Александр Дмитриевич Тырков. В лицее мы его честили малороссийским титулом «цап» = русскому дураку, что совершенно было справедливо, ибо едва ли встречаются люди в такой степени тупые, глупые и невежественные. Он был выпущен в какой-то армейский кавалерийский полк, но недолго пробыл на службе и поселился в новгородской своей деревне, кажется, отставным поручиком. Там спустя несколько лет, в которые мы видывали его наездом в Петербурге, ему вздумалось еще сойти с ума и скоро после того он умер, но когда именно, не знаю. Женат он не был.

Барон Антон Антонович Дельвиг. В лицее милый, добрый и всеми любимый лентяй, после лицея - приятный поэт, стоявший в свое время в первой шеренге наших литераторов. Но теперь почти уже забываемый. Дельвиг никогда ничему не учился, никогда истинно не служил, никогда ничего не делал и жил всегда припеваючи с любящей душой и добрым, истинно благородным характером. В последнее время он имел несчастье жениться на кокетке, женщине холодной и без сердца, дочери московского сенатора Салтыкова, и вероятно, что этот брак содействовал его преждевременной кончине. Он умер в 1831 году, оплаканный многочисленным приятельским кругом, а вдова его скоро потом вышла за брата поэта Баратынского. О службе Дельвига говорить нечего. Он числился, кажется, при Публичной библиотеке и умер чуть ли не титулярным советником.

Константин Константинович Костенский. Если можно, то еще ничтожнее Мартынова, без смысла и без грамоты. Но эта ничтожность не удержалась на свете. Поступив из лицея куда-то в экспедицию заготовления государственных бумаг, он умер в 1830 году, кажется, еще титулярным советником.

Семен Семенович Есаков. С светским умом, с большой ловкостью, с благородным и твёрдым характером, с прекрасной наружностью и со многими любезными качествами. Есаков ещё в лицее подавал надежду на блистательную карьеру, но, по неразгаданным доныне вполне причинам, сам добровольно расстался с жизнью, которая, по-видимому, столь многое ему сулила. Служив с самого начала в конной артиллерии, быв уже гвардии полковником, увешанный орденами, командир артиллерийской роты, он в польскую кампанию (1831), после дела, в котором имел несчастье потерять несколько пушек, - застрелился, не оставив даже никакой записки в пояснение своего поступка. После него осталась вдова, урождённая Герман, с четырьмя детьми.

Николай Александрович Корсаков. Был одним из самых даровитых, самых блестящих молодых людей нашего выпуска. Прекрасный музыкант, приятный и острый собеседник, напитанный учением, которое давалось ему очень легко, с даром слова и пера, он угас в самых молодых летах, в ... году, находясь при тосканской миссии. Прах его погребён во Флоренции. Это одна из самых чувствительных потерь, которую понёс наш выпуск, и имя Корсакова, если бы провидение продлило его жизнь, было бы, верно, одним из лучших наших перлов.

Александр Сергеевич Пушкин. Это историческое лицо довольно означить просто в моём списке. Биографии его гражданская и литературная везде напечатаны (сколько они были доступны печати). Пушкин прославил наш выпуск, и если из 29-ти человек один достиг бессмертия, то это, конечно, уже очень, очень много.

Петр Федорович Саврасов. Прекрасный, с чистейшей душою, благороднейший человек, и его тоже уже нет с нами! Служив с отличием в гвардейской артиллерии и достигнув полковничьего чина, он, который в лицее и после пользовался самым цветущим здоровьем, — впал вдруг в жестокую чахотку и скончался в 1831 году за границею, куда поехал на воды. Он умер холостым и погребен в Гамбурге, где и умер.

Алексей Демьянович Илличевский. Ещё в лицее показывал явно желчный и завистливый характер, который после отразился во всей его жизни и отравлял её для него самого. С острым умом, с большим дарованием к эмпирике, он писывал прежде много стихов; но хотя при смерти его (в 1837 году) в журналах назвали его «известным нашим литератором», однако известность эта умерла вместе с ним. Он служил сперва в министерстве финансов, потом долго жил в отставке и путешествовал за границею и, наконец, вступил опять в министерство финансов, в котором и умер начальником отделения, статским советником с маленьким Анненским крестом в петлице. Как собеседник он был чрезвычайно приятен, но друзей не имел: подозрительный и себялюбивый характер удалял его от всякого сердечного сближения Он умер холостяком.

Николай Александрович Ржевский. В лицее был мальчиком неглупым, но примерным лентяем и совершенно ничему не учился. Карьера его была очень коротка. Был выпущен из лицея прапорщиком в армию, он умер через несколько месяцев и первый из нас перешёл к вечному покою, не успев еще надеть офицерского мундира.

Вильгельм Карлович Кюхельбекер. Как Данзас, но в другом отношении, он был предметом неистощимых наших насмешек в лицее за свои странности, неловкости и смешную оригинальность. С эксцентрическим умом, с пылкими страстями, с необузданной ничем вспыльчивостью, он всегда был готов на всякие курьёзные проделки и ещё в лицее пробовал было утопиться. После выпуска он метался из того в другое, выбрал, наконец, педагогическую карьеру и был преподавателем русской словесности в разных высших учебных заведениях И в лицее, и после он писал много стихов с странным направлением, странным языком, но не без достоинств, и издавал вместе с кн. Одоевским журнал, кажется, «Мнемозину». Все это кончилось историей 14-го декабря, в которую он был сильно замешан, с осуждением в каторжную работу. В Сибирь его, впрочем, не отправили, и некоторые из наших товарищей видели его в Свеаборге в крепостных работах. Недавно еще издана драма в русском роде его сочинения, но, разумеется, без имени автора: «Кикиморы», жив ли он и где теперь, не знаю. Женат он не был.

Иван Иванович Пущин. Один из тех, которые наиболее любимы были товарищами, с светлым умом, с чистою душой, он имел почти те же качества, как и Есаков, и кончил ещё несчастливее. Сперва он служил тоже в гвардейской конной артиллерии. но для пылкой души его, требовавшей беспрестанной пищи, военная служба в мирное время казалась слишком мёртвою, и, бросив её, кажется, в чине штабс-капитана, он пошел служить в губернские места, сперва в Петербурге, а потом в Москве, именно чтобы облагородить и возвысить этот род службы, где с благими намерениями можно делать столько частного и общественного добра. Но излишняя пылкость и ложный взгляд на средства к счастию России сгубили его. Он сделался одним из самых деятельных участников заговора, вспыхнувшего 14-го декабря 1825 г., и с этим погибла вся его будущность. Пущин... лишён чинов и дворянства и сослан в каторгу, которая, кажется, для него ещё не кончилась. К счастью, он холостой.

Константин Карлович Данзас. Этого мы называли в лицее «кабудом», и никто не был предметом стольких насмешек, как он, впрочем, не за глупость, а за лень, неописуемую лень, физическую и моральную. Но в действительной жизни он далеко ушёл против того, что обещал в школе. Будучи выпущен в инженеры, он с отличием и необыкновенною храбростью участвовал в кампаниях персидской, турецкой и польской и был ранен так, что и теперь носит руку в бинте Но счастье никогда ему не благоприятствовало; он выслужил только в подполковники и имеет одни обыкновенные кресты в петлицах. В последнее время он приобрёл особенную известность, был секундантом в несчастной дуэли Пушкина (1837), но за это его перевели, после заключения в крепости, в армейский полк на Кавказ, где он и теперь находится. Холост.

Князь Александр Михайлович Горчаков. Самые блистательные дарования, самое отличное окончание школьного курса, острый и тонкий ум - словом всё, что нужно для блестящей карьеры, служебной и светской. Но всё это испорчено характером самым заносчивым, самым неприятным, самолюбием, не знающим никаких пределов. Нелюбимый в лицее, он не умел приобрести себе любви и впоследствии, ни от начальников, ни от равных, ни от подчиненных и, наконец, впал в особенную немилость и у государя. Он прямо из лицея пошёл в дипломатию и всю почти жизнь свою провёл вне России, при разных миссиях. Последнее место его, в чине статского советника, было советником посольства в Вене; но отсюда, по воле государя, он в прошлом году вдруг причислен просто к министерству без просьбы, даже без содержания, что и заставило его тотчас выйти в отставку. Потом он женился на отцветшей красавице, женщине лет за 40, с множеством детей, — вдове гофмейстера гр. Мусина-Пушкина, урожд. княжне Урусовой, и с нею, сколько мне известно, теперь странствует по чужим краям. Орденов его я не знаю. При выпуске из лицея он получил вторую золотую медаль, но во всех отношениях заслуживал первую.

Аркадий Иванович Мартынов. Совершенное ничтожество во всех отношениях, но и без всяких претензий - род безвредного и бесполезного, совершенно нейтрального прозябания. Всю жизнь служил в Министерстве народного просвещения, где теперь начальником отделения, с чином ст. советника, и Анненским крестом на шее. Холост.

Владимир Дмитриевич Вольховский. Первая наша золотая медаль; человек рассудительный, дельный, с твердою, железною волей над самим собой, с необыкновенным трудолюбием; вместе с тем добродушный, скромный и кроткий. По всем качествам души и ума, мы звали его в лицее «Sapientia». И этот человек, пошедший так быстро, так достойно отстаивавший имя первого нашего воспитанника, - вдруг упал так неожиданно и так, должно думать, невозвратно! Он вышел из лицея прямо в квартирмейстерскую часть (называвшуюся тогда свитою), был с Мейендорфом в Бухарин и вообще служил с большим отличием. История 14-го декабря, к которой он, впрочем, был прикосновен только слышанными разговорами, остановила было его ход; но после краткого заключения всё опять пошло по-прежнему. Он был послан с подарками к персидскому шаху, участвовал в кампаниях персидской и турецкой и в последней играл даже значительную роль при Паскевиче, покамест сей последний не возненавидел его именно за то, что часть его славы и успехов относили к Вольховскому. Наконец, он получил важное место начальника штаба Кавказского корпуса, но в прошлом году, когда государь был лично на Кавказе и открылись злоупотребления и упущения (наместника) барона Розена, монарший гнев пал и на Вольховского.

Подробности и степень справедливости обвинений мне неизвестны, но кончилось тем, что Вольховского перевели бригадным командиром куда-то в западных губерниях, а как с этим вместе он попал ещё и под начало к ненавидящему его Паскевичу, то принуждён был с стеснённым сердцем совсем оставить службу.

Теперь он живёт в отставке в деревне, в Харьковской губернии, рядом с Малиновским, на сестре которого женат. Он давно уже генерал-майор, получил Анненскую ленту прежде меня, и сверх того, имеет 1-го Станислава, 3-го Владимира, Персидского Льва и Солнца и 4-го Георгия. Странное стечение обстоятельств, что именно обоих наших первых воспитанников постиг гнев монарший и почти в одно и то же время.

Общий результат в 22 года (после окончания лицея); из 29 человек: 9 умерли, 2 умерли политически. Из остальных 18-ти: 5 в чистой отставке, 13 в службе, в том числе 5 в генеральских чинах. Женатых - 11. Примечательно, что из 13-ти вышедших в военную службу, остаются в ней теперь только двое: один (Данзас) в армии, и один (Матюшкин) во флоте».