Пушкин

Хочу вернуться к статье Н. Эйдельмана «О гибели Пушкина» («Новый мир», №3, 1972 г.), на которую натолкнул Лепорелла. Вся статья находится вот здесь »»».

Вот выдержки из этой статьи:

цитата:

Первое послание Вильгельма, существенное для нашей темы, было, однако, написано еще за месяц до появления пасквилей и начала дуэльной истории – 26 сентября (8 октября) 1836 года. Вот его текст (за вычетом неинтересных для нас сюжетов):

«Я должен сделать тебе, мой друг, один упрек, так как не желаю ничего таить против тебя. Как же это случилось, мой друг, что ты мог говорить о моих домашних делах с Геккерном как с посланником или в любом другом качестве? Он изложил все это в официальной депеше, которую я читал, и мне горько было узнать таким путем, что ты думаешь о моих отношениях с твоей сестрой. Я надеялся до сей поры, что мои домашние дела по крайней мере не осудит никто из близких Анны, которая знает всю истину» (л. 8 - 8 об.).

10 (22) октября 1836 года Николай отправил в Гаагу с курьером не дошедшее к нам письмо, видимо, успокаивавшее монарха-родственника. 30 октября (11 ноября) Вильгельм Оранский отвечал:

«Я должен тебе признаться, что был потрясен и огорчен содержанием депеши Геккерна, не будучи в состоянии ни объяснить ситуации, ни исправить твою ошибку; но теперь ты совершенно успокоил мою душу, и я тебя благодарю от глубины сердца. Я тебе обещаю то же самое, при сходных обстоятельствах» (л. 11).

Ситуация довольно ясная: русский император забыл, что в Голландии – конституционная монархия и зависимость послов от главы государства иная, нежели в России. Заговорив с Геккерном о каких-то обстоятельствах семейной жизни королевской четы, Николай I невольно выдал принца его конституционному кабинету, чем «потряс и огорчил» родственника. Ненависть Николая ко всяким демократическим институтам общеизвестна; добавим, что и Вильгельм Оранский пытался, впрочем без успеха, усилить роль главы государства в Голландии. Очевидно, следствием депеши Геккерна должна была явиться неприязнь к нему обоих монархов, тем более что, по их мнению, посол исказил мысль Николая, и лишь письмо самого императора от 10 (22) октября открыло истину и «успокоило душу» принца. За такую провинность Геккерну не могли, конечно, дать отставку в Голландии, однако эпизод этот, как увидим, не был забыт, и гибель Пушкина явилась тем «сходным обстоятельством», при котором Вильгельм сумел отблагодарить царя.

Здесь есть одна маленькая, но несущественная неточность – конституционной монархии в то время ещё не существовало в Нидерландах. Она появилась в 1848-1849 гг. А во времена Пушкина там было вот что:

цитата:

В 1814 г. в Нидерландах была принята конституция, наделявшая Вильгельма (первого) почти абсолютными правами. В частности, все министры подчинялись ему и только ему.

Армия Нидерландов под командованием наследного принца Вильгельма принимала участие в битве при Ватерлоо. После победы над Наполеоном Вильгельм I провозгласил себя королем Соединенного Королевства Нидерландов. Одновременно он получил в личное владение Великое герцогство Люксембург. В том же году была принята новая, более либеральная конституция, по которой король частично делился полнотой власти с Генеральными штатами. Штаты состояли из двух палат: Сената, члены которого назначались королем, и Палаты Представителей, куда избирались депутаты от провинций.

«Источникъ», как пишет Кочубеевна.

Но положение Вильгельма было более «либеральным», чем абсолютная монархия Николая Павловича. Более либеральное – более шаткое. Так что ошибка Николая I в разговоре с Геккерном могла иметь куда бóльшие последствия, чем та же ошибка Вильгельма I или будущего Вильгельма II.

В чём же заключалась эта ошибка? Что сообщил Николая I Геккерну, а тот передал это так, что принц (не король) Вильгельм Оранский подскочил, как ошпаренный уж?

Н.Я.Эйдельман, очевидно, не знал содержание письма Геккерна барону Верстолку. У Серены Витале в «Пуговице Пушкина» приводится такое письмо. Правда, оно, к сожалению, никак не увязано с теми выводами, что сделал Эйдельман. Попробую связать…

цитата:

Якоб ван Геккерен Иоганну Верстолку ван Сулену, Санкт-Петербург, 23 мая 1836 года: «После того как выражение моего почтения было принято с обычным благоволением, Его Величество подробно остановился на отношениях с Его Королевским Высочеством принцем Оранским… Его Величество, который совершенно естественно чувствует родственную привязанность к Их Королевским Высочествам, откровенно высказался насчёт непостоянного характера Её Высочества принцессы* и сожалел о том, что он назвал неспособностью монсеньёра принца Оранского продемонстрировать большую терпимость в отношении этой несчастной особенности и приложить больше усилий для восстановления доброй гармонии, отсутствии которой он считал опасным примером для августейших детей Их Королевский Высочеств и совсем не вдохновляющим для будущего молодых принцев… Когда аудиенция была закончена, я отправился к Императрице… Без лишних церемоний Её Величество спросила меня, почему мы держим такую значительную армию и служебный персонал на границах, прибавив, что сегодня это полностью лишено всякого смысла, разве только для потакания пристрастиям принца Оранского, которому, по-видимому, не нравится жить в Гааге.

*Анна Павловна, жена принца Вильгельма Оранского, была сестрой царя Николая.

Это письмо важно тем, что именно после него Николай начал потихоньку выдворять Геккерна из России. И выдворил уже после дуэли Дантеса с Пушкиным, послужившей поводом к высылке дипломата и смерти поэта.

То есть это – исходное событие поединка Пушкина и Дантеса 27-го января 1837-го года.

Посудите сами: Геккерн пишет Верстолку это письмо. Через какое-то время оно попадается на глаза Вильгельма Оранского. 26 сентября Вильгельм Оранский пишет Николаю I раздосадованное послание. Николай Павлович 9 октября на общем разводе общается о чём-то со своим ординарцем – бароном «Еккерном», а 10-го октября пишет такое письмо Вильгельму, на которое тот отвечает «но теперь ты совершенно успокоил мою душу, и я тебя благодарю от глубины сердца. Я тебе обещаю то же самое, при сходных обстоятельствах».

После этого Дантес начинает свои «сватовства». А потом…
Потом анонимный диплом.

У меня есть несколько вопросов, на которые я сейчас пытаюсь найти ответы.

1. Что это за такой «непостоянный характер» и «несчастная особенность» Анны Павловны? Курсивом, кстати, выделено у самой Серены Витале.
Если учесть, что Императрица намекает на желание принца Вильгельма уехать из Гааги, из монаршего семейного гнёздышка, то это значит – какой-то семейный разлад? По поводу чего? Есть ли у кого-нибудь какие-нибудь сведения об этом?

2. Что за «симметричный» ответ нашёл Николай Павлович, который исправил его собственную ошибку перед принцем Вильгельмом? И почему Дантес начал вдруг свататься? По приказу русского царя, или это ответный «шахматный» ход Геккернов на ход Императора?