Пожелания: Заголовок темы должен кратко и понятно отражать её суть. Ваше имя не должно повторять уже зарегистрированные имена »»». Оскорбления в нашем союзе неприемлемы.
Чтобы разобраться в задачах и структуре Форума, прочтите прежде всего темы:
Отправлено: 27.10.07 17:01. Заголовок: Неприсоединенный... или "Декабристские орбиты Пушкина"
Любимая - наряду с собственно "Любовной" и "Дуэльной" - тема пушкинистики, как до, так и после 17-го года. Тема эта - как весенняя травка - уже начала пробиваться повсюду и на нашем Форуме. Решаюсь предложить широкой общественности проехаться, наcколько хватит средств, любознательности и терпения - по открываемой (прямо сейчас) новой круговой ветке, обеспечивающей орбитальную связь всех и вся в Мире Пушкина.
П. А. Плетнев сказал однажды Глинке, председателю Вольного общества любителей российской словесности, что «следовало бы избрать и Пушкина»; Глинка ответил: «Овцы стадятся, а лев ходит один».
Сообщение: 672
Зарегистрирован: 24.08.07
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
2
Отправлено: 06.11.07 23:01. Заголовок: Приветствую нового у..
Приветствую нового участника форума! Радует активность, знание некоторых подробностей и желание много сказать! Это здорово!
Балда пишет:
цитата:
Да только ведь не было там лишений-то особых (ознакомьтесь с материалами получше и сами поймете, что это так).
Сударь, я как главная вредина и "поучительница"(няня, всё-таки) на этом форуме, имею честь заметить Вам, что для дворян, многие из которых принадлежали к АРИСТОКРАТИИ, т.е., ещё более высокой "касте", чем просто дворяне, лишения были ГРАНДИОЗНЫМИ! Уже одно перемещение в ту часть России, где не было ничего из привычных им вещей, где были, зато, жуткий климат и невероятно тяжёлая работа (вспомним, что к ТАКОМУ физическому труду никто из них не был приучен) - суть лишения. Мне мнится, что нам (с живущей в нас уже генетической памятью о Гулаге, Беломорканале, Севлаге и прочих местах смерти в каторжном труде) нужно большое напряжение совершить, огромное усилие, чтобы понять всю степень мучений сосланных. Не забывайте, к тому же, что к мучениям физическим были приплюсованы (приумножены, возведены в геометрическую прогрессию) муки души, что, несомненно, гораздо страшнее. Эти люди, они все были разными, безусловно, но одно общее в них всё-таки было: они были приучены трудиться душой, это была их потребность. А тут "дин-дон, слышен звон кандальный, дин-дон, путь сибирский дальний". Так что я предлагаю, всё-таки, не рубить с плеча. Спасибо!
Да, нянюшка, Вы, как всегда, находите в критический момент безусловно верные во всех смыслах слова. И потом ещё и "дин-дон, слышен звон кандальный, дин-дон, путь сибирский дальний"... От одной этой "музыки" некоторые сосланные в Сибирь сошли с ума или просто: умерли. Василий Васильевич Верещагин "Побежденные. Панихида."
Балда
Сообщение: 8
Зарегистрирован: 06.11.07
Откуда: Россия, Воронеж
Репутация:
0
Ах, няня, няня... Спасибо за добрые слова. Да ни о какой рубке пока что нет и речи. Просто пора расставаться с красивым мифом. Как это ни больно. Да перечитайте же материалы Следственного комитета, протоколы допросов, покаянные письма, воспоминания их самих, того же Завалишина, Горбачевского и пр. Только не отретушированные советской цензурой, а по старым, до 17 года изданиям. И миф рухнет. Больно, нянюшка, но что делать, что делать...
Отправлено: 07.11.07 23:38. Заголовок: Портреты Н.Бестужева: Е.П.Нарышкина (1832) и М.М.Нарышкин:
«Елизавета Петровна Нарышкина (урожденная графиня Коновницына) происходила из прославленного дворянского рода. Коновницыны вели отсчет своей истории от боярина Андрея Ивановича Кобылы, родоначальника царствующего рода Романовых, а также дворянских семей Шереметьевых, Колычевых, Лодыгиных и др. Потомок Андрея Кобылы в пятом колене, Иван Семенович Лодыгин, по прозвищу Коновница, дал начало фамилии "Коновницыны". Трое Коновницыных были стольниками Петра I.
Особенно прославил свой род отец будущей декабристки, герой войны 1812 года, Петр Петрович Коновницын. Он принимал участие в большинстве военных кампаний, которые вела Россия в конце XVIII - начале XIX века, участвовал в боях при Островне, Смоленске, Валутиной горе. "Военная энциклопедия", изданная в XIX веке, сообщает: "5 августа он защищал в Смоленске Малаховские ворота, причем был ранен, но до вечера не позволил сделать себе перевязки и одним из последних оставил город". Дивизия под его командованием покрыла себя славой на Семеновских (Багратионовых) флешах в Бородинской битве. Коновницын обладал способностью в высшей степени важной для полководца: умением говорить с солдатами и вдохновлять их на подвиг отваги и самопожертвования. После отступления русской армии из-под Москвы он состоял дежурным генералом при М.И. Кутузове и был одним из лучших его помощников. В 1815 году Петр Петрович был назначен военным министром, в 1819 году - директором военных учебных заведений, после чего ему был пожалован титул графа. Воспоминания современников сохранили и донесли до нас обаятельный образ русского генерала. Коновницын отличался благородством, был чужд всякой интриге, пользовался огромной любовью в подчиненных ему войсках.
Любовь к Отечеству и высокое понятие о чести передал Петр Петрович своим детям. Два его сына стали декабристами. Дочь Елизавета вошла в плеяду русских женщин, украсивших историю отечества подвигом любви и бескорыстия. Она была единственной дочерью и любимицей в родительском доме, получила прекрасное образование, обладала остроумием, хорошо музицировала, пела, имела способности к рисованию. Ее приняли ко двору, она стала фрейлиной императрицы. В 1824 году Елизавета Петровна вышла замуж за полковника Тарутинского пехотного полка Михаила Михайловича Нарышкина, человека светского, богатого и знатного. Он был членом Союза Благоденствия, затем Северного общества.
В 1825 году участвовал в подготовке восстания в Москве. В начале 1826 года последовал приказ о его аресте. Елизавета Петровна ничего не знала о противоправительственной деятельности мужа, и произошедшее было для нее жестоким ударом. Он был осужден по четвертому разряду к каторжным работам на 8 лет. У Нарышкиных не было детей. Их единственная дочь умерла в Москве еще до осуждения отца. Ничто не задерживает Елизавету Петровну в России. Избалованную, выросшую в роскоши женщину не смутили суровые условия, в которые ставились жены, пожелавшие разделить участь мужей: лишение дворянства, имущественных прав, права возвращения в европейскую Россию до смерти мужа и многое другое.
В письме к своей матери Елизавета Петровна пишет, что поездка на каторгу к мужу необходима для ее счастья. Только тогда она обретет душевный покой. Мать благословила ее в дальний путь. Замелькали за оконцем возка пейзажи Казани, Урала, Восточной Сибири, Забайкалья. По дороге она встречает этап, с которым идут пешком через всю Россию офицеры-декабристы Черниговского полка. Она встречается с ними, дарит им слова утешения, снабжает деньгами. В мае 1827 года Е.П. Нарышкина приезжает в Читу. Издали виден окруженный частоколом острог. Она заглядывает в щель и видит мужа в тюремной одежде, в цепях. Она громко зовет его. Он узнает голос жены и подбегает к частоколу. Тюремный вид мужа, звон кандалов так поражает Елизавету Петровну, что она теряет сознание. Ее приводят в чувство, разрешают свидание с мужем. Приезжают все новые добровольные изгнанницы. Одновременно с Е.П. Нарышкиной прибывает А.В. Ентальцева. Спустя некоторое время приезжают Н.Д. Фонвизина, А.И. Давыдова.
Елизавета Петровна втягивается в жизнь колонии декабристок. Учится вести хозяйство, ходит на свидания с мужем 2 раза в неделю. Бывали и непредусмотренные законом встречи. Щели в частоколе острога позволяли разговаривать. Сначала охранники отгоняли посетительниц, потом стали смотреть на это нарушение сквозь пальцы. Елизавета Петровна приносила стул, садилась и разговаривала с мужем и его товарищами. По вечерам она писала десятки писем родственникам заключенных в Россию. Декабристы были лишены права переписки, и жены были единственным каналом, по которому вести о заключенных доходили до их семей. Трудно представить себе, сколько убитых горем матерей, отцов, сестер воскресили эти сибирские послания.
Елизавета Петровна обладала сложным, не очень общительным характером, при первом знакомстве могла показаться гордой и высокомерной, но товарищи по изгнанию смогли по достоинству оценить скрывающиеся под этим доброту, самоотверженность, стремление помочь в беде. "От роду было ей 23 года; единственная дочь героя-отца и примерной матери, она в родном доме значила все, и все исполняли ее желания и прихоти. В первый раз увидел я ее на улице, близ нашей работы, - в черном платье, с талией тонкой в обхват; лицо ее было слегка смуглое с выразительными умными глазами, головка повелительно поднята, походка легкая, грациозная", - пишет декабрист А.Е. Розен. "Нарышкина была не так привлекательна, как Муравьева. Она казалась очень надменной и с первого раза производила неприятное впечатление, даже отталкивала от себя, но зато когда вы сближались с этой женщиной, невозможно было оторваться от нее, она приковывала всех к себе своей беспредельной добротою и необыкновенным благородством характера", - писала П.Е. Анненкова в своих мемуарах. Сама о себе Елизавета Петровна писала: "Начиная с двенадцатилетнего возраста, я имела свою собственную комнату, это является обстоятельством, которое, на первый взгляд, кажется маловажным, но оно сформировало мой характер и подготовило его к тем кризисам, которые я пережила в течение своей жизни. Я привыкла сосредоточивать свое внимание на самой себе, иметь собственную волю, иметь собственное мнение..."
В 1830 году декабристов переводят в специально построенную тюрьму в Петровском Заводе. Здесь женщинам, не имеющим детей, было позволено селиться в камерах вместе с мужьями. Заключенные и их жены по возможности разнообразят свой быт, устраивают музыкальные и литературные вечера. В конце 1832 года истекает срок каторги для Нарышкиных. Со слезами на глазах они прощаются с дорогими людьми, остающимися здесь, и отправляются на поселение. Местом поселения для Нарышкиных был назначен небольшой сибирский городок Курган. В 30-е годы он имел 2 каменные церкви, три улицы, уездное училище. Здесь не было ни общественного собрания, ни клуба, ни публичной библиотеки. В Кургане Нарышкины покупают и ремонтируют дом. В 1834 году Михаил Михайлович получает 15 десятин земли и с жаром начинает заниматься сельским хозяйством. С родины ему присылают несколько лошадей, и он заводит небольшой конный завод.
Декабристы в Сибири были тем плодотворным зерном, которое, упав на самую суровую и запущенную почву, облагораживало ее и прорастало, давая добрые всходы. Дом Нарышкиных становится культурным центром, куда стекается все просвещенное население. Здесь читаются новые книги и журналы, только что присланные из России, проходят диспуты по вопросам истории и философии, звучит музыка, слышится пение хозяйки, аккомпанирующей себе на фортепьяно. "В прошлую пятницу мадам Нарышкина устроила для нас прекрасный музыкальный вечер; у нее большой талант, она превосходно исполняла "Обедню" Бетховена, некоторые арии Россини и различные итальянские пьесы. Курган пользуется репутацией сибирской Италии, но этот вечер справедливо заслуживает ему это имя", - писал декабрист А.Ф. Бригген в марте 1837 года. Будучи состоятельными людьми, Нарышкины оказывали всевозможную помощь населению города и его окрестностей. "Семейство Нарышкиных было истинным благодетелем целого края. Оба они, и муж, и жена, помогали бедным, лечили и давали больным лекарства за свои деньги... Двор их по воскресеньям был обыкновенно полон народу, которому раздавали пищу, одежду, деньги", - писал друг Нарышкиных, декабрист Н.И. Лорер, живший вместе с ними на поселении в Кургане. Не имея своих детей, они взяли на воспитание девочку Ульяну. Несмотря на эти занятия, жизнь в Кургане болезненно тяготит Елизавету Петровну однообразием и монотонностью, тоской по любимой матери. Она борется с этим, возвращаясь к своему увлечению живописью, читает Бальзака, Карамзина, Кукольника.
В 1837 году, путешествуя по Сибири, Курган посетил наследник престола, будущий император Александр II. Его сопровождал воспитатель - знаменитый русский поэт В.А. Жуковский. Жуковский посещает декабристов, среди которых много его бывших знакомых. Это А. Бригген, семьи Розенов и Нарышкиных. "В Кургане я видел Нарышкину (дочь нашего храброго Коновницына)... Она глубоко тронула своей тихостию и благородною простотой в несчастии", - вспоминал позже В.А. Жуковский. Пользуясь присутствием наследника престола, декабристы через Жуковского возбуждают ходатайство о разрешении вернуться в Россию. Наследник пишет письмо отцу. Николай I отвечает: "Этим господам путь в Россию лежит через Кавказ". Через два месяца из Петербурга был получен список шести декабристов, которым было приказано отправиться рядовыми на Кавказ, где велась война с горцами. В этом списке был и М.М. Нарышкин. Почти все население Кургана собралось в день отъезда декабристов в небольшом березовом лесу на краю города. Был устроен торжественный обед в честь отъезжающих, звучали тосты, напутствия, пожелания счастья.
Елизавета Петровна ненадолго заезжает в Россию для встречи с матерью, которую не видела 10 лет. Затем отправляется за мужем на Кавказ. Михаил Михайлович жил в станице Прочный Окоп. Со временем Нарышкины приобрели здесь дом. Весной каждого года начиналась военная экспедиция против горцев. Елизавета Петровна со страхом и тревогой ожидала прихода этого времени и тяжело переживала его. В 1843 году Нарышкину постигла тяжелая утрата - умерла ее мать. Бывший полковник М.М. Нарышкин был зачислен рядовым в армию. Он принимает участие в военных действиях почти семь лет. За отличие в 1843 году получает чин прапорщика. В 1844 году ему было дозволено оставить службу и безвыездно жить с женой в небольшом поместье в селе Высоком Тульской губернии. Эти ограничения были сняты амнистией 1856 года. После приезда из Сибири Натальи Дмитриевны Фонвизиной Нарышкины посетили ее в Марьино. Жившая у Фонвизиных Мария Францева характеризует Елизавету Петровну следующим образом: "Очень умная, у нее острый игривый ум, она все подметит, ничего не пропустит без замечания. С ней очень весело и приятно. У нее блестящее образование. Ее связывала дружба с Натальей Дмитриевной, перед которой она благоговела за ее внутреннюю духовную жизнь".
Вернувшиеся в Россию декабристы разыскивали и посещали своих друзей и знакомых. Нарышкиных навещали И.Д. Якушкин, Е.П. Оболенский, семьи Розенов и Фонвизиных. Елизавета Петровна до конца своей жизни заботилась о нуждающихся декабристах, посылая им деньги, вещи. В 1857 году Нарышкины ездили в Петербург, посещали приемы, театры. В 1859 году побывали во Франции. Михаил Михайлович Нарышкин скончался в Москве в 1863 году. Через четыре года не стало и Елизаветы Петровны. Она скончалась в имении своей тетки в Псковской губернии. В прекраснейшем уголке Москвы - Донском монастыре - погребены люди, оставившие заметный след в истории России. Здесь несколько захоронений рода Нарышкиных. Среди них есть два памятника, у которых всегда живые цветы: большой белый крест и черная колонна, завершающаяся раскрытым Евангелием и крестом. Это последнее земное пристанище Михаила Михайловича и Елизаветы Петровны Нарышкиных после 40-летнего совместного пути рука об руку. Тяжелейшим испытанием, выпавшим на долю декабристок, была разлука с родными и близкими сердцу людьми. Выше уже говорилось, что Елизавета Петровна обожала свою мать - Анну Ивановну Коновницыну. Некоторое время у Нарышкиной была надежда, что матери удастся посетить их в сибирской ссылке. Для нее уже была приготовлена самая солнечная комната в курганском доме. Но приезд не состоялся. И тогда из далекого западносибирского городка в шумную столицу Российской империи еще чаще потекли весточки. Елизавета Петровна, женщина очень эмоциональная, нуждалась в понимающем собеседнике, которому можно раскрыть душу, с которым можно поделиться переживаниями, поверить самое сокровенное. Сохранилось более 130 писем, написанных Елизаветой Петровной матери. Читающий их словно становится свидетелем жизни четы Нарышкиных в Кургане. Они содержат описания ежедневной жизни, распорядка дня, переживаний, увлечений, интересных и верных зарисовок характеров окружающих. Письма полны сведений о товарищах по изгнанию, особенно Лорере, Лихареве, Розене и Назимове, которых знала Анна Ивановна, и судьбой которых искренне интересовалась. В письме матери от 23 октября 1836 года Елизавета Петровна горячо и непримиримо осуждает жену декабриста В. Лихарева, вышедшую вторично замуж. (Такое право женам ссыльнокаторжных было дано.) "В то время, когда я в последний раз писала Вам, я еще не знала о тех горестных известиях, какие получил Лихарев. Екатерина вышла замуж. Я не могу выразить Вам того, насколько я была огорчена за нее тем, что она позволила себе совершить этот поступок, недостойный женщины, имеющей принципы, имеющей чувства. Я уверена, что она не сможет быть счастлива со своим другим мужем. Какой ужас иметь двух живых мужей, к тому же ведь около нее находится еще и ее ребенок, который будет для нее постоянным укором".
Письма Елизаветы Петровны хранятся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Они переведены с французского и частично изданы. (Колупаева Е. Курганские весточки: Письма Елизаветы Петровны Нарышкиной из Сибири // Рифей: литературно-краеведческий сборник. -1985. - С. 150-180.) История жизни, внутренний мир, круг интересов и увлечений Елизаветы Петровны Нарышкиной воссоздан на основе писем, мемуаров, других исторических источников в следующих работах: Елизавета Петровна Нарышкина // Сподвижники и сподвижницы декабристов: [Биогр. очерки]. - Красноярск, 1990. - С.29-33. Елизавета Петровна Нарышкина, урожденная графиня Коновницына // Жены декабристов: Сб. историко-бытовых статей. - М., 1906. - С. 275-279. Сергеев М. Елизавета Петровна Нарышкина // Cергеев М. Несчастью верная сестра: [О женах декабристов: Повесть]. - Иркутск,1992. - С.115-136. Особенно живо предстают перед нами люди прошлого, если на основе событий их жизни создаются художественные произведения. В 1991 году в Туле вышла в свет повесть Дориана Романова "Для чести живы". В ней перед читателем пройдут картины жизни дворянских Москвы и Петербурга, совещаний декабристов, следствия и суда после поражения восстания, сибирской каторги, поселения в Кургане. В повести воссоздана и история жизни Михаила Михайловича и Елизаветы Петровны от их знакомства до последних дней.»
Не знаю, не знаю... Кстати, никак не могу найти в инете картинку Брюллова "Декабрист в цепях", кажется. У вас нету? Добавьте, плиз, сразу после вида особнячков, чтобы публике всё стало попонятнее - где легенда, а где - ... быль.
Арина Родионовна
постоянный участник
Сообщение: 678
Зарегистрирован: 24.08.07
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
2
Отправлено: 08.11.07 02:27. Заголовок: Балда пишет: сразу ..
Балда пишет:
цитата:
сразу после вида особнячков, чтобы публике всё стало попонятнее - где легенда, а где - ... быль.
Дорогой вы мой Балда! Вы, судя по всему, ещё очень молоды и не можете меня услышать, мешает юношеский максимализм (мне хочется думать, что вы молоды, ибо, если это не так, то безнадёжно). ВЫ, по-видимому, всерьёз полагаете, что "особнячок" в Иркутске доказывает отсутствие лишений? Вы, я так понимаю, выросли в "хрущёвке" или "брежневке"? Конечно, в сравнении с этими пятью метрами квадратными с загаженными лестницами дом Волконских кажется невероятным дворцом, понимаю! Будьте добры, потрудитесь посмотреть, раз уж вы столь любопытны в отношение архитектуры, на фотографии домов Волконских в европейской части страны до 14 декабря 1825 года. Поинтересуйтесь размерами состояния, если вас волнует только это. На мой взгляд, вы не хотите понять главного: дело было не в домах и деньгах, а в самой ссылке и каторжных работах, в цепях, если угодно! Простите, что резко.
Балда
Сообщение: 13
Зарегистрирован: 06.11.07
Откуда: Россия, Воронеж
Репутация:
0
На мой взгляд, вы не хотите понять главного: дело было не в домах и деньгах, а в самой ссылке и каторжных работах, в цепях
Ах, няня, няня... Я так и знал, что вы начнете приводить именно эти доводы. Согласимся, по крайней мере, для начала в том, что не было материальных лишений. В том, что не было и других, постараюсь убедить вас позже, если только вы смоежете меня услышать и преодолеть сложившиеся сентиментальные стереотипы.
Репин, Розен, Свистунов, Сутгоф, Тизенгаузен; Тютчев, Фаленберг, Фролов, Черкасов, Шимков; Щепин-Ростовский, Юшневский, Якубович, Андреевич, Бестужев Николай Александрович (Автопортрет, 1825). Ну вот, Бестужевская галерея декабристов закончена. Конечно, в таком варианте - это только пригалашение (я сам себя, в первую очередь, "завожу") найти большой Альбом с работами Николая Бестужева и неспеша... Дальше каждый определяется самостоятельно.
Балда
Сообщение: 15
Зарегистрирован: 06.11.07
Откуда: Россия, Воронеж
Репутация:
0
Лепорелла, простите ради бога, что заставил вас потратить время. Рисунок Брюллова называется "Сон декабриста". Вот он: Это, так сказать, "творимая легенда"... А вот как выглядел на самом деле сей "каторжный труд" по воспоминаниям их самих:
Басаргин:
цитата:
"Плац-майор ежедневно обходил нас, принимал от нас просьбы, они большею частью заключались в дозволении выйти куда-нибудь из тюремного замка к коменданту, и был с нами не только ласков, но и почтителен. Прочие офицеры следовали примеру своих начальников. Бывало, нам самим было странно слышать, как унтер-офицер, обходя казематы, говорил: „Господа, не угодно ли кому на работу?" Кто хотел, тот выходил, а нежелающие оставались покойно дома. Эти работы очень часто прекращались на месяц и на два, под самыми пустыми предлогами: или по случаю сильного холода, сильного жара, дурной погоды или существования повальных болезней. Они были те же, что и в Чите, т. е. молонье на ручных жерновах муки, и точно так же, как и там, приходившие на работу садились читать книги, газеты или играть в шахматы..."
Оболенский:
цитата:
"На другой день, после свидания с начальником (за кофе и булками) урядник Скуратов приносит нам два казенных топора и объявляет, что мы назначены в дровосеки и что нам будет отведено место, где мы должны рубить дрова в количестве, назначенном для каждого работника по заводскому положению; это сказано было вслух, шепотом же он объявил, что мы можем ходить туда для прогулки и что наш урок будет исполнен без нашего содействия".
Оболенский:
цитата:
"Работа была нетягостна: под землею вообще довольно тепло, но нужно было согреться, я брал молот и скоро согревался". В подземной работе не было назначено никакого ручного труда; мы работали, сколько хотели, и отдыхали так же; сверх того работа оканчивалась в одиннадцать часов дня, в остальное время мы пользовались полной свободой".
Завалишин:
цитата:
"Надобно сказать, что потребность провизии развилась до больших размеров вследствие несоразмерного количества прислуги, которую держали как в каземате, так и в домах некоторых женатых. У Трубецкого и Волконского было человек по 25, в каземате более сорока. Кроме сторожей и личной прислуги у многих... были свои повара, хлебники, квасники, огородники, банщики, свинопасы... Кроме простой прислуги у Трубецких была акушерка и экономка, у Муравьева - гувернантка, у многих швеи и пр."
Цитаты можно множить и множить. Но, думается, нет смысла. Да уж, труд, нянюшка, конечно, был каторжный...
Отправлено: 08.11.07 17:24. Заголовок: Позволю себе мрачную..
Позволю себе мрачную шутку. С 1977 три года рабол я в одном секретном "ящике" - плодили бумажки, переписывая разные "научные" рекомендации из академических книг на тему об "экономной экономике". Всё бы ничего. Но: 1) С 9 утра и до 6 вечера нужно было "сидеть" (до 11-ти даже вылазки в WC вызывали неудовольствие начальства); 2) Регулярные собрания, совещания, планёрки, самоотчёты и просто непрерывное "соцсоревнование"; 2)Овощебаза и ДНД(ружина) - под угрозой "сокращения % премии" (аналогично - и в отношении майско-ноябрьских демонстраций трудящихся, как и у всего советского народа, впрочем); 3) колхоз (на осенне-зимний месяц - в глушь под Выборг за ивняком для голодной скотины, за лапником, за ... да для укрепления связи города и деревни, чрт пбр; 4) террор в отношении опаздывающих на "работы". Спасали: такси (в последнем случае), больничные, отгулы и еженедельный библиотечный день (это чтоб быть "в курсе новейших достижений века научно-технического прогресса"). Но более всего убивало ... начальство: своим видом, манерами, невежеством, кознями, продажностью... Конечно, на всё можно (иногда) смотреть с (глупой) улыбкой всепонимания/всепрощения. Можно вместо хорошего коньяку хлестать и бренди. Можно поддевать и три пары кальсон в зимние холода. Можно (научиться) обходиться без женщин, фруктов, цветов, без любимых - да, часто разорительных - занятий или многомесячных путешествий... Человек, как и животное, почти ко всему привыкает. Но очень тяжело освоиться с бесправным положением нечеловека, жить, заткнувши уши, глаза, рот. Невозможно скомандовать собственному (просвещённо-неутомимому) разуму "Спать!" "От сумы и тюрьмы..." Не дай Бог... Николай Тургенев предпочёл вынужденное изгнанничество всем "прелестям" здоровой сибирской житухи. Вряд ли он обрёл счастье по ту сторону "железного занавеса", но, по крайней мере, смог продолжать то Дело, к которому был призван. Кстати (между нами), Пушкин (Поэт) предпочёл остаться (да и его оставили) в стороне от революционных действий, ясно сознавая погибельность - лично для себя - участия не в своей Игре, где на карту ставились уже не принципы, а человеческие жизни - таких или сяких, но Божьих тварей. Лучше умереть самому, первому (ДУЭЛЬ ЧЕСТИ), чем "по-настоящему" бесчестно УБИТЬ первым. Подарить право первого выстрела и полагаться ... на случай. Или благородство противника. Так что спасительная для него "История с Зайцем" - первоклассная!
Ой-ой, Лепорелла... А я вот не в "ящике" работаю, а у нас коммунизм вовсю расцветает буйным цветом (коммунистическое начальство над этим трудится). Начинаю понимать декабристов.
- участник сейчас на нашем союзе - участник вне нашего союза
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на нашем союзе