Отправлено: 09.09.07 22:42. Заголовок: Заметки и дискуссии о Пушкине

Вот моя заметка из специальной рубрики журнала, выпущенного к юбилею поэта. Сделано по просьбе губернатора Михайлова: он к двухсотлетию поэта провел Интернет в Михайловское, очень гордился этим и хотел данный факт отметить особо. Его люди и попросили меня тогда сделать специальную подборку для издания, которое губернатор лично дарил уважаемым гостям в Михайловском в дни юбилея.





Далее. Вот шуточный текст моего старого приятеля, журналиста-публициста Кости Струкова (я, правда, к тексту тоже немного руку приложил, совсем чуть-чуть) - оттуда же.

Здесь у меня остался "вордовый" файл, поэтому для удобства чтения выкладываю его отдельно от иллюстрации.



Константин СТРУКОВ

Почему Пушкин не любил компьютеры

Историческая фантазия-шутка из цикла «Мой Пушкин».
Автор — большой друг юбиляра, журналист и литератор,
создатель известной монографии «Женские ножки и свободолюбивая лирика Пушкина».
Победитель многих конкурсов, лауреат, почетный член.

О Пушкине написана уйма книг, просто тьма. Только по названиям, не открывая ни одной из этих книг, можно уже судить о масштабе его личности: «Пушкин и книга», «Пушкин и музыка», «Пушкин и проблемы создания параллельного временного континуума в рамках художественно-исторического повествования», наконец, «Пушкин и Гоголь», «Пушкин и Лермонтов», «Пушкин и...», «Пушкин...».
Некоторые темы особенно популярны у пушкинистов, пушкиноведов, а также всякого рода сброда, относящего себя к исследователям жизни и творчества поэта. Так, мне приходилось встречать не менее полутора десятка книг, изданных разными людьми в разное время под заголовками «Пушкин и декабристы» или «Пушкин и партийная литература». Не меньшей любовью у авторов и составителей пользуются и такие названия, как «Пушкин и его время» или «Пушкин и наше время».
Тем заметнее на этом фоне появление работ смелых, неординарных, таких, например, как «Пушкин и грузинская общественность», «Пушкин и киргизы». Автор последней работы, вышедшей в свет еще в шестьдесят девятом году в городе Фрунзе, Лев Аврумович Шейман справедливо полагает, что и «сегодня остается еще немало белых пятен в истории проникновения пушкинского слова к массовому киргизскому читателю», и призывает «развернуть повседневную пропаганду... сочинений Пушкина в самых отдаленных киргизских аилах». (Здесь мне вспоминается замечательная пушкинская строка из стихотворения «Памятник»: «...и друг степей киргиз». Впрочем, может быть, здесь я что-то и путаю.)
Нельзя не согласиться и с другим заявлением ученого-исследователя о том, что «работу по освоению пушкинского творчества необходимо организовывать, исходя из его особой значительности и долговечности, — широко и фундаментально». Но именно широты порой и не хватает нашим исследователям и литературоведам. Пора, давно уже пора поднять такие темы, как «Пушкин и народы Центральной Африки», «Пушкин и аэродинамика», «Пушкин и компьютеры». Хотя, что касается последней темы, то, по правде сказать, компьютеры Александр Сергеевич n'aimait pas (франц.). И коль скоро я коснулся этой темы, полагаю, что не только будущим исследователям, но и любопытствующему читателю будет небезынтересно узнать о причинах этой странной на первый взгляд неприязни.
В октябре двадцать седьмого Александр Сергеевич вернулся в осенний Петербург из Михайловского, где провел остаток лета и весь сентябрь, привезя оттуда новые стихи и первые семь глав романа «Арап Петра Великого», о котором Белинский впоследствии писал, что, будь он «кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический… роман». «Не понимаем, — удивлялся все тот же Белинский, — почему Пушкин не продолжал этого романа». Действительно, почему?
До сих пор многочисленные исследователи расходятся в оценке причин, по которым Пушкин не закончил эту блестяще начатую вещь. Одни объясняют это узкобиографическими причинами, другие тем, что идея «Арапа...» была вытеснена новыми замыслами, третьи... Впрочем, всего и нет надобности перечислять, тем более что ларчик просто открывался...
Еще до отъезда Пушкина в Михайловское Гнедич, Плетнев и я уговорили нашего друга приобрести компьютер. И Александр Сергеевич, вняв рассказам о тех возможностях, которые откроются перед ним благодаря этому приобретению, подал прошение на имя государя. Напомню читателю, что компьютер в те годы все еще оставался редкостью, этакой экзотикой, и разрешение Николая, который взял личное попечительство над поэтом, в данном случае было совершенно необходимо. Молодой император, ревностно следивший за собственным имиджем либерального правителя, конечно, не мог позволить себе ответить поэту отказом. Но Николай I не был бы самим собой, если бы хоть в чем-то изменил своим разрешительно-запретительным принципам, поэтому резолюция, спущенная шефу жандармов Бенкендорфу, гласила: «Установку компьютера разрешить... без подключения к Internet».
Итак, вернувшись из Михайловского, поэт узнал, что просьба его по существу удовлетворена, а потому занялся приятными хлопотами, связанными с покупкой. Недели две после установки компьютера Александр Сергеевич почти не выходил в общество, игнорируя любые светские рауты, — так был увлечен новой игрушкой. Те же, кто захаживал в его номер у Демута, находили нашего друга в совершеннейшем восторге, полным новых творческих замыслов. Быстро оценив те преимущества, которые давала ему машина, Пушкин очень скоро принялся за продолжение своего романа и накатал еще несколько глав. В разговорах с бароном, поэтом и собутыльником Дельвигом он как-то даже заметил, что «роман его поднимается как на дрожжах». И вдруг от того же Дельвига я узнаю, что Пушкин второй день рвет и мечет, и ни женщины, ни друзья, ни жженка не могут его успокоить. Что такое? Беру извозчика и мчусь на Фонтанку.
Случилась же вещь довольно банальная: полетел системный блок, и все, что было написано за последние недели, оказалось стертым, уничтоженным. Специалисты, прибывшие на место происшествия, установили, что причиной всему явилось повреждение жесткого диска, и пришли к выводу, что восстановить информацию, хотя бы частично, нет никакой возможности. После такого неутешительного диагноза всем сразу вспомнился эпизод, произошедший при установке компьютера, когда по неосторожности, а точнее сказать, по нашему обыкновенному российскому раздолбайству процессорный блок дворовые уронили на мостовую, что в общем-то неудивительно, ведь в наше время стандартный блок был в диаметре не менее полутора метров и весил потяжелее пианино.
И, судя по всему, именно это случайное падение и привело к таким печальным последствиям. Впрочем, кое-кто из окружения поэта был склонен считать, что падение было отнюдь не случайным и за всем этим видна режиссерская рука хитрого Бенкендорфа. Но как бы то ни было, такая, казалось бы, мелочь, как поломка системного блока помешала Пушкину закончить его блестящий роман и привила стойкую нелюбовь великому русскому поэту к компьютерной технике.
Но ведь Пушкин — уже слышу я неудовлетворенные голоса — вполне мог и без компьютера восстановить написанное и подарить нам если уж не окончательный вариант, то хотя бы несколько новых глав. Все так. Подобным же образом рассуждал и я, когда уже многим позже спрашивал Александра Сергеевича, почему он так и не вернулся к этой истории. На что Пушкин отвечал мне словами одного из героев своего неоконченного романа: «Мало ли что случается на свете?»

1999 г., май.

 Отправлено: 18.04.08 23:09. Заголовок: Портреты современников Пушкина:

http://nearyou.ru/0pushkin/0pushkin.html

о сестре Пушкина Ольге Сергеевне Павлищевой: http://www.peoples.ru/family/sister/pushkina_olga/

 Отправлено: 22.04.08 02:43. Заголовок: "Пушкин в жизни ..

"Пушкин в жизни обыкновенной, ежедневной, в сношениях житейских был непомерно добросердечен и простосердечен...
Пушкин был вообще простодушен, уживчив, снисходителен, даже иногда с излишеством". (П. А. Вяземский)

Это из статьи, из ссылки цитата. То, что мне хочется сказать, надо бы перенести в другую ветку, но, раз здесь статья… Вот этот чудесный человек, друг Пушкина, в других своих воспоминаниях, к примеру, говорит о том, что Пушкин был мстителен и злопамятен. Это, что касается дружбы. И отношений с покойным. А.С. умер, а П.А. всё продолжал с ним меряться…

 Отправлено: 22.04.08 07:52. Заголовок: А.Р.

Арина Родионовна пишет:

цитата:

Вот этот чудесный человек, друг Пушкина, в других своих воспоминаниях, к примеру, говорит о том, что Пушкин был мстителен и злопамятен.

Арина Родионовна, а в каких воспоминаниях Вяземского это написано?.. И нельзя ли привести точную цитату?.. Скрытый текст

Просто не перестаю удивляться, узнавая столько нового о так называемых "друзьях" Пушкина!

 Отправлено: 22.04.08 09:38. Заголовок: .

«Пушкин был мстителен и злопамятен» -- по отношению к своим подлым и коварным обидчикам? это, нянюшка, из серии "слухов", типа http://www.aif.ru/politic/article/17559 (комментарий Парамона: «Главный принцип чёрного PR-а: В некой общине идёт голосование за лидера. Явно побеждает N, его ближайший соперник. X встает и заявляет: "Да у N дочь проститутка!" В перерыве N подходит и с обидой спрашивает: "Ты же знаешь, что у меня и дочери-то нет?" - Х: "Да это и неважно, мнение уже сложилось." К сожалению, с подобным может столкнутся любой человек. Не знаю, есть ли в той информации правда, но душок от неё очень неприятный.»)

присединяюсь: будьте добры, А.Р., точную цитату (со ссылкой, если можно ) ... кстати, о цитатах: Вяземский, якобы, "отвратил лицо свое..." -- так это единственный раз как раз мамзель С. в письме своем брату цитировала вырванную из контекста салонного "общения" грустную шутку дядюшки (любимый Андрей, папенька, маменька, дядюшка ... и «молодой, красивый, дерзкий Дантес (теперь богатый)» -- это всё! остальные?.. да-а... перебьются);
образ этой самой С. приобретает (мы, конечно, излишне пристрастны и суровы, но -- не более чем сама мамзель, к тому же пятая кружка чаю располагает к излияниям душевным) ЗЛОВЕЩИЙ характер; при том она, как старшая и самая активная, оказывала влияние-давление на всех младших, так что балы, сплетни и "отношения" (словечко С.) с некоторых пор становятся ПОЧТИ ЕДИНСТВЕННЫМ ИСКРЕННИМ СТРЕМЛЕНИЕМ позлащенной (развращенной?) молодежи (жаль, не дожили до наших дней http://tden.ru/ );
вижу, что для С. Александр Сергеевич не представлял никакого серьезного интереса: с Литературой она знакомилась со слов и оценок других, как мужчина он для нее был просто НОЛЬ, а как человек ... вот г.Д. - это человек! это мужчина!! это СУПЕР просто!!!


(есть всёж-таки разница: Жуковский-Тургенев-Плетнев-Вяземский-Нащокин... и милое сибаритское семейство Карамзиных,
после 1826 года, разумеется)


письма Карамзиных (Тагильская находка) были опубликованы (выборочно, тиражом просто даже современным - 5т.э., но сделано это было грамотно, по-академически, с отличными комментариями и прочим справочным аппаратом) единственный раз, в 1960; принципиальный источник информации (в эпоху Интернета!) и ... недоступен, т.е. нужно искать ТО издание -- у друзей, в библиотеках, в букинистических "Старых книгах"; пушкинисты -- ау-у?! как же вам ... живется-можется ... без аутентичных свидетельств Пушкинской эпохи?.. а ничего живется, очень даже фантазийно! городи себе кточтохошь -- проверить простому любопытстующему читателю русской литературы всяческие теории и версии -- крайне затруднительно: полемизировать с мифами и мифотворцами в стране чудаков, обсурантистов и ... "сумасшедших" изгоев-одиночек ... ну, вы в курсе, надеюсь, нашей общей славной традиции борьбы за правое дело и окончательную победу пра...пра...правнуков пламенных революционеров и сообществ любителей кваса и пива

 Отправлено: 22.04.08 14:14. Заголовок: Л.

Лепорелла, а Вы сами где достали письма Карамзиных?.. В обычном магазине или букинистическом?.. У Вас старое издание?..

Лепорелла пишет:

цитата:

ну, вы в курсе, надеюсь, нашей общей славной традиции борьбы за правое дело и окончательную победу пра...пра...правнуков пламенных революционеров и сообществ любителей кваса и пива

Ваши неожиданные философские "выводы" и отступления от темы... всегда "в тему"... :)))

 Отправлено: 22.04.08 19:11. Заголовок: С.

 Отправлено: 22.04.08 19:37. Заголовок: Л.

 Отправлено: 22.04.08 19:51. Заголовок: С.

не угадали -- 1:0; у Вас ещё две (добровольные) попытки:)

 Отправлено: 22.04.08 20:13. Заголовок: Л.

Думаю, что купили в букинистическом, не очень дорого, рублей за 150-200... :)
А может быть, еще и дешевле... учитывая, что пару лет назад я купила трехтомник "Жизнь Пушкина. Переписка, дневники, воспоминания" в букинистическом магазине всего за 50 рублей :)
Насчет того, что "выкрали" - безусловно, НЕ ВЕРЮ!!! Вы же раньше утверждали, что купили?.. :)

 Отправлено: 22.04.08 20:54. Заголовок: а что на это скажем?

« Екатерина Андреевна была второй женой историографа. Первым браком он был женат на Елизавете Ивановне Протасовой
( 1 7 6 7 -- 1 8 0 2 ), которая была сестрой Андрея Ивановича П р о т а с о в а, мужа Екатерины Афанасьевны Б у н и н о й; по-

А. П. Керн, которая могла это знать от самого поэта или от Дельвига... »

 Отправлено: 22.04.08 21:22. Заголовок: Л.

Вы про Е.А.Карамзину или библиотечную печать?..
Если про Карамзину: то я верю, что она была юношеским увлечением Пушкина, причем Пушкин сохранил к ней привязанность до конца своих дней. Но не верю, что она была "утаенной любовью" Пушкина.
Если насчет печати, то одно из двух: либо Вы купили эту книгу прямо в библиотеке... (на какой-нибудь библиотечной "распродаже" :))) Либо все-таки в букинистическом магизине, куда она попала от одного из читателей этой библиотеки, а уж как ему досталась - это мне неведомо... Однако печать "Погашено" наводит на мысль, что книга все-таки не была украдена, может быть, ее просто "списали"?..

 Отправлено: 22.04.08 21:30. Заголовок: С.

0:1
опять я опростался, а Вы -- наоборот (списанная -- бывшая библиотечная -- книга куплена мною в "Букинисте" всего за 200 рэ)

« ...целую тебя нежно. Кстати. Прошу тебя возвратиться к русской корреспонденции; все меня бранят за то, что ты пишешь по-

родине, к своим предрассудкам, к своей свободе и к установлениям, ее обеспечивающим; я понимаю даже ревнивую любовь англичанина к своей родине, к своей торговле, к своей железной дороге, к своему флоту, - но я не понимаю бессмысленной любви русского к своей плоской стране... »
продолжение, касающееся Софи-Лизы, см. на ветке "1837": «Отправлено: 19.04.08 10:29. Заголовок: банджуаёз -- продолжение»

 Отправлено: 22.04.08 22:04. Заголовок: Л.

Так вот он какой, Вольдемар, будущий сенатор!

 Отправлено: 22.04.08 22:14. Заголовок: С.

по юношеским письмам -- он "готовый мизантроп" в свои ... 17 (!) лет, но ... на французский (утончённо-чувственный) лад
на данный момент он мне -- симпатичен (более всех из Карамаз...Карамзиных)

 Отправлено: 22.04.08 22:22. Заголовок: Л.

Что это у Вас какая-то ассоциация "нехорошая": Карамазовы - Карамзины?..

 Отправлено: 22.04.08 22:26. Заголовок: С.

Н Е З Н А Ю (об этом знает, разве что, Ф.М., ибо ГОЛОВА)

 Отправлено: 23.04.08 07:50. Заголовок: Л.

Хотите сказать, Федор Михайлович имел в виду Карамзиных?.. :) Это на него "трансперсональное" так повлияло, что ли?..

 Отправлено: 23.04.08 07:59. Заголовок: С.

( с больной головы -- да на здоровую )

я хотел сказать только одно: Гений оставляет человечеству "на память" только Абсолютное, так что все его "случайности", "оговорки" и "экспромты" таковыми, конечно же, не являются, но УКАЗЫВАЮТ на что-то, что требует осмысления и понимания авторской сути; в частности, любые сближения имен в Литературе -- не случайны, любые близкие (или даже заимствованные) мелодии в Музыке -- намеренны и т.д.

 Отправлено: 23.04.08 08:05. Заголовок: Л.

Ну, это я "упрощенно" высказалась... Насчет Гения Достоевского согласна... только такие его "загадки"... увы, не для моей "больной" головы... :)

Немного о сближениях в творчестве Достоевского ("Братья Карамазовы") и Карамзина:

С.С. Шаулов
РОМАН Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО "БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ"
В КОНТЕКСТЕ "ЛИТЕРАТУРНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ" РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ XVIII ВЕКА
http://www.mineralov.ru/shaulov1.htm

Скрытый текст

Вопрос об отношении Ф.М.Достоевского к литературному наследию России XVIII века сложен. Известны его восторженные отзывы о поэзии Г.Р.Державина 1, двойственное отношение к Н.М.Карамзину 2. Но литературные связи Достоевского с другими русскими литераторами "безумного и мудрого столетья" еще не стали предметом литературоведческого анализа. Между тем, именно в это время концептуально оформилась проблема нравственных, культурных и политических отношений России и Европы, чрезвычайно важная и для автора "Братьев Карамазовых". Она уже тогда стала едва ли не главным фоном, на котором решались главные этические вопросы, занимавшие русских писателей, например, вопрос о добродетели и вере в бессмертие, центральный в "бунте" Ивана Карамазова. В "Письмах из Франции" Д.И.Фонвизина 3 читаем: "Наилучшие законы не значат ничего, когда исчез в людских сердцах первый закон, первый между людьми союз - добрая вера. У нас ее немного, а здесь нет и головою" 4. У Достоевского обсуждение вопроса о вере и добродетели происходит в келье старца Зосимы в главке "Зачем живет такой человек!". Сначала его как анекдот излагает Миусов, затем сам Иван подытоживает: "Да, я это утверждал. Нет добродетели, если нет бессмертия" (14; 65) 5. А непосредственно перед этим в главке "Буди, буди!" идет спор о путях развития церкви в связи со статьей Ивана Карамазова. Обсуждение статьи переходит в итоге в сравнение нравов России и Европы 6. То есть у Достоевского, так же, как и у Фонвизина, вопрос о вере и добродетели ставится в контексте европейских нравов и осмысления исторического пути России. Показательна речь старца Зосимы, в которой в итоге оказываются связаны этический парадокс Ивана и его историко-национальный контекст: "Почему несчастен? - улыбнулся Иван Федорович. - Потому что, по всей вероятности, не веруете сами ни в бессмертие вашей души, ни даже в то, что написали о церкви и церковном вопросе" (14; 65). "Бунт" Ивана Карамазова предстает как странное увечье не только частного ума, но и национального сознания. Оторвавшись от национальных (для Достоевского еще и церковных) корней, он не приходит и к европейской культуре. Вообще, этико-философские размышления Фонвизина в "Письмах из Франции" во многом типологически сходятся с идеологией последнего романа Достоевского. Так, о современном ему понимании морали Фонвизин пишет: "Сколько я понимаю, вся система нынешних философов состоит в том, чтоб люди были добродетельны независимо от религии: но они, которые ничему не верят, доказывают ли собою возможность своей системы?" 7 Эта фраза соотносится уже не с Иваном, а с Ракитиным. Сравним. Ракитин еще в самом начале романа высказывает свое понимание проблемы, поставленной Иваном, и - заодно - отношение к самому Ивану: "Человечество само в себе силу найдет, чтобы жить для добродетели, даже и не веря в бессмертие души! В любви к свободе, к равенству, к братству найдет…" (14; 76). В устах Ракитина, по заказу Грушеньки зазывающего к ней Алешу, слова эти звучат как пародия. Достоевский актуализирует мысль Фонвизина в комическом ключе, превращая ее из простого морального рассуждения в острый полемический выпад. Определенное сближение Ивана и Ракитина в контексте "Писем из Франции" означает также, что "бунт" Ивана имеет европейские корни, те самые, которые пародируются в речи Ракитина. С Иваном Карамазовым и сопутствующими ему образами связано и другое "литературное путешествие" XVIII века. Заслуживают внимания переклички между "Великим инквизитором" и текстом "Писем русского путешественника" Н.М.Карамзина. Явные параллели в тексте Карамзина имеет вопрос Ивана в споре с Алешей после чтения поэмы: "Кто знает, может быть, этот проклятый старик, столь упорно и столь по-своему любящий человечество, существует и теперь в виде целого сонма многих таковых единых стариков и не случайно вовсе, а существует как согласие, как тайный союз, давно уже устроенный для хранения тайны, для хранения ее от несчастных и малосильных людей…" (14; 239). В тексте "Писем русского путешественника" интересующий нас отрывок звучит так: "Общество их хотя и называло папу своим покровителем, но цель его была тайная и сокрывалась во внутренности ордена. Папа, лишив орден своего покровительства, мог ли уничтожить существо его? Мог ли заставить внутренних начальников, или хранителей тайны, отказаться от их цели?" 8. Думается, что сходство общего вопроса и почти буквальное совпадение с текстом Достоевского выделенных нами фраз Карамзина указывает на конкретную генетическую связь "Писем русского путешественника" и "Братьев Карамазовых". Есть и другие аргументы в пользу этого положения. "Письма русского путешественника" упоминаются в "Дневнике писателя" Достоевского за январь 1877 года. Причем, в контексте его последнего романа смысл упоминания однозначно отрицателен: "Мы с восторгом встретили пришествие Руссо и Вольтера, мы с путешествующим Карамзиным умилительно радовались созданию "Национальных штатов" в 89 году <…> Мы вполне поверили, да и теперь еще верим, что положительная наука вполне способна определить нравственные границы между личностями единиц и наций <…> наши Рудины умирали на баррикадах. Тем временем мы до того уже оторвались от своей земли русской, что уже утратили всякое понятие о том, до какой степени такое учение рознится с душой народа русского" (25; 21-22). Позиция Карамзина здесь предстает как одно из свидетельств несамостоятельности европеизированной русской культуры. "Анекдот" об иезуитах и их тайном обществе для писателя XVIII века - всего лишь интересное мнение интересного человека. Именно в таком виде он введен в "Письма русского путешественника". Достоевский же в данном случае продемонстрировал свой обычный прием обращения с "анекдотом": введя его в роман, он наполнил его смыслом, далеко превосходящим по своему размаху исходный. В качестве еще одного преобразованного таким образом "анекдота" входит в роман и отзыв Карамзина о трагедии А.Шенье "Карл IX": "Одна сцена тронула меня - та, где сонм фанатиков упадает на колени и благословляется злым прелатом, где при звуке мечей клянутся они истребить еретиков" 9. Соотносится эта цитата со следующим эпизодом поэмы Ивана Карамазова: "И вот, такова его (Инквизитора - С.Ш.) сила и до того уже приучен, покорен и трепетно послушен ему народ, что толпа немедленно раздвигается пред стражами, и те, средь гробового молчания, вдруг наступившего, налагают на него (Христа - С.Ш.) руки и уводят его. Толпа моментально, вся как один человек, склоняется головами до земли пред старцем инквизитором…" (14; 227). Для нас прежде всего интересно, что Карамзин описывает пьесу, поставленную в революционном Париже. Аллюзия на "Письма русского путешественника", включенная в историю карамазовского "бунта", приобретает в тексте Достоевского конкретные политические коннотации (ср. выше упоминание о сочувствии Карамзина французской революции в "Дневнике писателя"). Иван оказывается связан со специфической социокультурной ситуацией, описанной в "Письмах русского путешественника" 10. Вместе с тем, действие романа происходит через семьдесят лет после французской революции, когда идеалы 1789 года уже были дискредитированы в культурном сознании. В этом смысле приобретает дополнительную глубину определение Европы в устах Ивана: "…и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, - в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более" (14; 210). Чувство русского европейца, опоздавшего на пиршество европейской культуры, роднит Ивана уже не с персонажем очередного анекдота, а с самим Карамзиным: "Здесь гулял Фридрих с своими Вольтерами и Даланбертами. "Где ты теперь? - думал я. - Сажень земли вместила прах твой. Любезные места твои, для украшения которых призывал ты лучших художников, теперь осиротели и пусты" 11. В тексте "Писем…" такой же пафос имеют описания мест, где жил Руссо: "Здесь, забыв все бури мирские, наслаждался он уединением и тихим вечером жизни; <…> здесь в тихой, сладостной дремоте покоились его чувства! Где он? Все осталось, как при нем было; но его нет - нет!" 12 Как нам кажется, это контекстуальное сходство - ярчайшее выражение отрицательного отношения Достоевского к "Письмам русского путешественника", вернее, к самому социальному типу "русского европейца", одним из создателей которого был Карамзин. Однако в карамзинском контексте романа есть не только отрицательные смыслы. Так, "Письма русского путешественника", видимо, можно считать еще одним источником вопроса Ивана Карамазова о слезинке ребенка и вселенской гармонии. В тексте романа вопрос этот звучит так: "…представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!" (14; 223-224). Карамзинский источник "слезинки ребенка" - это анекдот об англичанине, нарушившем общественный порядок в Женеве и посаженном швейцарскими властями под арест, заканчивающийся так: "Через полчаса прибежала к нему молодая женщина и со слезами бросилась обнимать его. Он начал говорить с ней по-английски и, оборотившись к караульному офицеру, сказал ему: "Вся ваша республика не стоит слезы ее" 13. Контекст "Писем русского путешественника" в романе Достоевского на этом не исчерпывается. Карамзинский рассказ о самоубийстве слуги в Париже четко соотносится с самоубийством Смердякова, охарактеризованного в речи прокурора: "Он (прокурор - С.Ш.) представил его человеком слабоумным, с зачатком некоего смутного образования, сбитого с толку философскими идеями не под силу его уму и испугавшегося иных современных учений о долге и обязанности, широко преподанных ему практически - бесшабашною жизнию покойного его барина, а может быть и отца, Федора Павловича, а теоретически - разными странными философскими разговорами с старшим сыном барина, Иваном Федоровичем, охотно позволявшим себе это развлечение - вероятно, от скуки или от потребности насмешки, не нашедшей лучшего применения" (15; 136). Карамзин о нашумевшем в Париже самоубийстве слуги пишет: "…сей молодой человек знал наизусть опасные произведения новых философов; вместо утешения извлекал из каждой мысли яд для души своей, не образованной воспитанием для чтения таких книг, и сделался жертвою мечтательных умствований. Он ненавидел свое низкое состояние и в самом деле был выше его как разумом, так и нежным чувством <...> Бедный Жак!.. Гибельные следствия полуфилософии" 14. Примечательно то, что Карамзин, сочувственно описывая этот случай, помещает его в контекст французской революции. Достоевский же явно снижает и даже пародирует историю "бедного Жака". Характерна трансформация, которую в "Братьях Карамазовых" претерпела предсмертная записка самоубийцы. У Карамзина читаем: "…на стене было написано: "Когда ты - ничто и у тебя нет надежды, тогда жизнь позор, а смерть - долг" 15. В предсмертной же записке Смердякова напрочь отсутствует героический пафос: "Истребляю свою жизнь своею собственною волей и охотой, чтобы никого не винить" (15; 85). Однако в описании Карамзина самоубийца оставил две записки. Вторая записка в историческом контексте "Писем русского путешественника" весьма красноречива: "…на дверях "Сегодня мой черед - завтра твой" 16. Это угроза и предсказание, самоубийца предрекает смерть миру, который его отринул. Заметим, кстати, что Смердяков, так же, как и "бедный Жак" Карамзина, тяготится ролью слуги и завидует тем, кто выше по социальному положению: "А они про меня отнеслись, что я вонючий лакей <…> Была бы в кармане моем такая сумма, и меня бы здесь давно не было. Дмитрий Федорович хуже всякого лакея и поведением, и умом, и нищетой своею-с, и ничего-то не умеет делать, а, напротив, от всех почтен" (14; 205). В таком контексте само самоубийство Смердякова, самоуничтожение единственного человека, имеющего возможность спасти Дмитрия и помочь Ивану выполнить свой замысел на суде, предстает как угрожающая записка, адресованная вполне конкретному человеку - Ивану Карамазову. Таким образом, "литературные путешествия" XVIII века - весьма своеобразный пласт культурного фона последнего романа Достоевского. Но, интертекстуально присутствуя в его важнейших смысловых центрах, он находится в явно подчиненном положении. Автор "пятикнижия" качественно перерабатывает исходный материал, либо заостряя его исходный сатирический смысл (фонвизинский контекст), либо используя для карикатуры или пародии (карамзинские аллюзии).